Статья 256 АПК РФ. Поручения о выполнении отдельных процессуальных действий (действующая редакция)

Добровольная взаимопомощь позволяет также избежать возможных угроз суверенитету запрашиваемого государства. Процессуальные действия в этом случае совершаются с использованием его национальных инструментов, под его контролем и, кроме того, могут быть обеспечены соответствующими мерами принуждения.

Тем не менее добровольная основа такой помощи, когда ее предоставление или непредоставление, равно как и решение других, второстепенных вопросов о ее сроках и формах, целиком зависит от усмотрения компетентных органов запрашиваемого государства, неустойчива и может в определенный момент помешать реальному сотрудничеству.

3. Область применения и предмет поручений. Исполнение поручений иностранных судов возможно только при соблюдении материальной и территориальной компетенции арбитражного суда (см. гл. 4 АПК). В силу специализированного характера арбитражных судов в РФ они компетентны исполнять только поручения в рамках рассмотрения иностранными судами экономических споров. При определении экономического характера спора неизбежны расхождения между российским и иностранным правом. Приоритет должен отдаваться российскому праву в силу принципа территориального верховенства, когда только самому государству принадлежит право определения властных полномочий его властных органов. В то же время арбитражный суд, решая здесь вопрос о собственной компетенции, может принять во внимание нормы иностранного права, основываясь на правилах международной вежливости и п. 2 ст. 1192 ГК.

И наоборот, при направлении арбитражным судом РФ поручения о совершении отдельных процессуальных действий иностранному суду или иному компетентному органу следует учитывать компетенцию последнего согласно праву страны его нахождения.

4. Как правило, международные договоры о правовой помощи максимально широко определяют объект своего регулирования. Однако это далеко не всегда позволяет исключить сомнения в компетентности конкретного суда из-за расхождений в квалификации одних и тех же терминов международно-правовых актов.

Например, Гаагские конвенции 1965 г. и 1970 г. ограничивают поле своего применения "гражданскими и торговыми делами", никак не раскрывая, что следует под ними понимать. Основные сложности в мировой практике вызывает вопрос о возможности использования механизмов судебного поручения, предусмотренных данными международными актами, при наличии в деле публичного элемента. Так, по сложившейся российской традиции понятие "гражданское или торговое (коммерческое) дело" толкуется расширительно и включает экономические споры, возникшие из административных и иных публичных правоотношений, связанные с осуществлением организациями и гражданами предпринимательской и иной экономической деятельности (см. комментарий к ст. 29 АПК). Могут ли арбитражные суды РФ при осуществлении административного судопроизводства направлять судебные поручения иностранным судам на основании названных конвенций? В принципе ответ должен быть положительным, хотя такая возможность будет целиком зависеть от запрашиваемой стороны и ее "терпимости". Неоднократно озвученное мнение самой Гаагской конференции и ее институтов состоит в необходимости расширительного и автономного толкования понятия "гражданские и торговые дела", используемого в указанных конвенциях <1>. В частности, механизмы Гаагских конвенций могут использоваться в таких смежных областях, как дела о банкротстве, страховые споры, трудовые и антимонопольные дела. В целом проблема расширительного толкования предмета регулирования международно-правовых договоров сама по себе не является источником нарушения их нормального функционирования, если в запрашиваемом и запрашивающем государствах признается "гибкий" подход к определению материальной области их действия. В то же время здесь следует избегать возможных конфликтов компетенции с соглашениями о правовой помощи по налоговым и административным делам.

--------------------------------

<1> Параграфы 69 - 72 Выводов и рекомендаций Специальной комиссии 2003 г. по практическому применению Гаагских конвенций об апостиле, о получении доказательств и вручении документов (цит. по: Практическое руководство по применению Гаагской конвенции от 15.11.1965 о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам. М., 2007; Conclusions and Recommendations of the Special Commission on the Practical Operation of the Hague Apostille, Service, Taking of Evidence and Acces to Justice Conventions. Permanent Bureau. February 2009. N 13 - 16).

Более приемлемым следует признать Киевское соглашение, в котором прямо указывается, что объектом сотрудничества между государствами - участниками СНГ являются "вопросы разрешения дел, вытекающие из договорных и иных гражданско-правовых отношений между хозяйствующими субъектами, из их отношений с государственными и иными органами, а также исполнения решений по ним" (ст. 1). При этом также достаточно четко определяется понятие "хозяйствующие субъекты", под которыми понимаются "предприятия, их объединения, организации любых организационно-правовых форм, а также граждане, обладающие статусом предпринимателя..." (ст. 2).

5. Предметом "внешнего" судебного поручения может быть совершение самых разных процессуальных действий: вручение повесток и других документов, получение письменных доказательств, проведение экспертизы, осмотр на месте и др. Данный перечень не является исчерпывающим и может быть дополнен. Например, Постановление Пленума ВАС РФ от 11.06.1999 N 8 говорит о таких видах судебных поручений, как вручение документов участнику арбитражного процесса, опрос свидетелей, проведение экспертизы, обеспечение иска, признание и исполнение судебного решения, взыскание судебных расходов и т.д.

Представляется, что указание на возможность организации процедур признания и исполнения (exequatur) на основании судебного поручения неверно и противоречит принципу диспозитивности. Только само заинтересованное лицо (взыскатель) может ходатайствовать о приведении в исполнение иностранного судебного решения на территории РФ или же решения арбитражного суда на территории иностранного государства. Кроме того, сама конструкция судебного поручения, как механизма передачи полномочий, противоречит подобному толкованию предмета поручений. Суд, рассматривающий ходатайство об экзекватуре, действует исключительно в рамках собственных, автономных полномочий и не связан прямо с процедурой в иностранном государстве.

Исключение составляют лишь исполнительные документы о взыскании судебных расходов, которые в соответствии со ст. 18 Конвенции 1954 г. могут передаваться компетентным органам соответствующих иностранных государств и приниматься арбитражными судами РФ с использованием механизма судебного поручения.

Нередко сами международные соглашения определяют перечень процессуальных действий, могущих стать предметом поручения (ст. 1 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 1 Гаагской конвенции 1970 г., ст. 5 Киевского соглашения, ст. 6 Минской конвенции). На практике наиболее часто поручения используются для вручения или уведомления за рубежом о судебных документах, а также для получения доказательств.

6. Процедура. Поручение о совершении отдельных процессуальных действий проходит два основных этапа: 1) передачу компетентному органу иностранного государства; 2) исполнение. Кроме того, в качестве факультативной, но всегда желательной стадии выступает адаптация полученных результатов исполнения поручения компетентным органом иностранного государства к национальной процедуре.

Порядок передачи и исполнения поручений может быть различным и в каждом конкретном случае должен определяться на основании норм применимого международного соглашения, участником которого является РФ.

7. Передача поручений. Здесь возможны следующие варианты передачи поручений.

Дипломатический, или консульский, путь. Это классический способ передачи поручений, который в настоящее время практически утратил свое значение ввиду громоздкости и больших затрат времени <1>. Например, использование арбитражным судом дипломатического пути передачи поручений включает цепочку: Минюст России, МИД России, посольство (консульство) РФ в иностранном государстве, МИД иностранного государства, учреждение юстиции иностранного государства, компетентный суд или иной орган. Использование дипломатического пути передачи судебных поручений предусмотрено рядом двусторонних соглашений РФ, в частности с Финляндией (ст. 4), Италией (ст. 4), Грецией (ст. 4), Кипром (ст. 4), Тунисом и рядом других государств. Здесь необходимо учитывать, что в случае, когда запрашиваемое государство, так же как и Российская Федерация, является участником многосторонней конвенции, упрощающей порядок передачи судебных поручений, применяются положения этой конвенции.

--------------------------------

<1> В то же время дипломатический путь передачи судебных поручений остается основным в случае отсутствия соответствующего соглашения между запрашивающим и запрашиваемым государствами.

Через центральный орган. В мировой договорной практике это самый распространенный способ передачи судебных поручений. В частности, назначение центрального органа, обязанного обеспечивать прием и передачу для исполнения компетентному органу своего государства поручений, исходящих от судебных органов другого государства, предусматривается в Гаагских конвенциях 1965 и 1970 гг. (ст. 2) <1>. В Российской Федерации функции центрального органа выполняет Минюст России, хотя по Гаагской конвенции 1970 г. соответствующего заявления до настоящего времени так и не сделано. Представляется, что данное обстоятельство не ограничивает применение ратифицированного в установленном порядке международного договора. Судебные поручения направляются центральному органу запрашиваемого государства без посредничества какого-либо другого органа этого государства. При этом данные конвенции не содержат запрета для судов передавать судебные поручения, минуя обращение к центральному органу своего государства (абз. 1 ст. 3 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 2 Гаагской конвенции 1970 г.).

--------------------------------

<1> ФЗ от 12.02.2001 N 10-ФЗ, N 11-ФЗ. При этом заявление о назначении центрального органа и ряд оговорок по Гаагской конвенции 1965 г. были сделаны МИД России только в 2004 г. По Гаагской конвенции 1970 г. таких заявлений до сих пор не сделано (см. информацию о ратификации и заявлениях, сделанных при этом государствами-участниками, на официальном сайте Гаагской конференции по международному частному праву: http://www.hcch.net).

Аналогичный порядок сношений и передачи поручений предусматривается рядом двусторонних соглашений РФ о правовой помощи, как, например, с Азербайджаном (ст. 4), Болгарией (ст. 3), Китаем (ст. 2), Эстонией (ст. 4), Венгрией (ст. 3) и др. Центральным органом в большинстве случаев выступает Минюст России, иногда Генеральная прокуратура РФ и их аналоги в иностранных государствах.

Несколько отличается регулирование порядка передачи поручений в соответствии со ст. 5 Минской конвенции, которая предусматривает возможность сношения не только через центральные, но и через территориальные и другие органы, перечень которых определяется каждым государством - участником Конвенции, о чем уведомляется депозитарий.

Непосредственно компетентному органу. Поручение в этом случае направляется напрямую суду или иному органу, компетентному совершить запрашиваемые процессуальные действия. Такой порядок передачи поручений предполагает высокий уровень доверия, существующий между государствами. В частности, он предусматривается в Киевском соглашении (ч. 3 ст. 5). Разъясняя данное положение, Пленум ВАС РФ в Постановлении от 11.06.1999 N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса", в частности, указал, что судебные поручения арбитражных судов РФ направляются в Азербайджан, Армению, Белоруссию, Казахстан, Кыргызстан, Молдову, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Украину почтовой связью, без перевода, непосредственно в суды, компетентные разрешать экономические споры на территории этих государств (п. 18).

По такому же пути пошли государства Евросоюза, признав за общее правило, что судебные поручения между судами и иными органами государств - членов ЕС передаются напрямую. Такой порядок установлен в отношении направления поручений о вручении судебных документов по гражданским и торговым делам (п. 1 ст. 4 Регламента ЕС от 29.05.2000 N 1348/2000) и о получении доказательств по тем же категориям дел (ст. 2 Регламента ЕС от 28.05.2001 N 1206/2001).

Согласно п. 19 Постановления ВАС РФ от 11.06.1999 N 8 судебные поручения арбитражных судов в Монгольскую Народную Республику направляются как через Минюст России, так и через управления юстиции приграничных республик, краев и областей РФ.

8. Судебное поручение должно содержать некоторое количество обязательных элементов, касающихся сведений о сторонах, самом деле и запрашиваемых действиях (п. п. "а" - "г" ст. 3 Гаагской конвенции 1970 г.; ст. 7 Минской конвенции). Иногда форма и содержание поручения прямо определяются в международном договоре, включающем в качестве приложения формуляры соответствующих документов (приложения 1 - 3 Гаагской конвенции 1965 г.). В настоящее время существует возможность заполнения трехъязычного формуляра (на английском, русском, французском языках) запроса и свидетельства о вручении документов непосредственно на сайте Гаагской конференции по международному частному праву: http://www.hcch.net/upload/act_form14efru.pdf.

Кроме того, в случае необходимости поручение может содержать более подробную информацию. Например, п. п. "д" - "и" ст. 3 Гаагской конвенции 1970 г. предполагают возможность указания дополнительных сведений: о лицах, подлежащих допросу; о вопросах, которые должны быть заданы; о документах, подлежащих осмотру, и т.д. В качестве приложения к данной Конвенции разработана модель формуляра судебного поручения о получении доказательств за границей, имеющая рекомендательный характер. На сегодняшний день возможно его заполнение on-line, но пока только на английском и французском языках: http://hcch.e-vision.nl/upload/actform20e.pdf (английский язык); http://hcch.e-vision.nl/upload/actform20f.pdf (французский язык).

В любом случае постановка как можно более конкретных задач перед запрашиваемым судом или иным компетентным органом за рубежом представляется наиболее желательной.

Поручение, а также прилагаемые к нему документы должны быть изготовлены на официальном языке запрашиваемого государства или сопровождаться переводом на этот язык. Однако это правило не абсолютно. В некоторых случаях международные договоры предусматривают возможность использования "дипломатического" языка, в качестве которого обычно выступают французский или английский (ст. 7 Гаагской конвенции 1965 г., ч. 2 ст. 4 Гаагской конвенции 1970 г., ст. 5 Договора между РФ и АРЕ о взаимной правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, коммерческим и семейным делам от 23.09.1997), а при направлении судебного поручения между странами СНГ - русский (ч. 5 ст. 5 Киевского соглашения, п. 1 ст. 10, ст. 17 Минской конвенции).

Большинство многосторонних договоров освобождают поручение и прилагаемые к нему документы от легализации и других равнозначных процедур (п. 1 ст. 3 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 3 Гаагской конвенции 1970 г., п. 3 ст. 7 Минской конвенции) и считаются достоверными, если не доказано иное.

9. При передаче поручения иностранного суда или иного органа иностранного государства через центральный орган (Минюст России) последний оценивает соблюдение условий, предъявляемых к его форме, содержанию и порядку передачи. Если он полагает, что нарушены те или иные требования международного правового акта, в соответствии с которым было направлено поручение, то по общему правилу он обязан незамедлительно поставить об этом в известность компетентный орган запрашивающего государства (ст. 4 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 5 Гаагской конвенции 1970 г.). Центральный орган запрашиваемого государства не связан толкованием, данным запрашивающим судом в отношении условий применения конвенции или иного международного договора, и может отказать в исполнении поручения, если полагает, что последнее не попадает в область регулирования конвенции. Основания для отказа в передаче и исполнении поручения обычно исчерпывающим образом указаны в международном договоре. Отказ в передаче поручения должен быть мотивирован. Все проблемы, связанные с формой или содержанием судебного поручения, разрешаются путем переговоров.

На этой стадии, как, впрочем, и на стадии исполнения, запрашивающий суд не может вмешиваться в случае возникновения каких-либо разногласий в отношении предмета, формы судебного поручения или условий его передачи и исполнения. Затруднения разрешаются только компетентными центральными органами государств путем переговоров или по дипломатическим каналам (ст. 14 Гаагской конвенции 1965 г.).

При решении вопроса о порядке передачи судебного поручения за рубеж необходимо не только опираться на содержание применимого международного договора, но учитывать также и оговорки, сделанные к нему запрашиваемым государством. Например, значительное число государств - участников Гаагской конвенции 1965 г., включая Российскую Федерацию, сделали заявления, исключающие применение ряда особых способов вручения судебных или внесудебных документов за границей <1>.

--------------------------------

<1> См. сводную таблицу таких заявлений: http://www.hcch.net/upload/applicability14e.pdf (англ. яз.).

10. Исполнение поручений. По общему правилу исполнение поручения осуществляется в соответствии с процессуальными формами запрашиваемого судебного органа (lex fori executionis), если им является арбитражный суд РФ, то согласно АПК. Подобное правило содержит абсолютное большинство как международных договоров о правовой помощи, так и многосторонних конвенций, в которых участвует Российская Федерация.

В то же время некоторые многосторонние международные договоры предусматривают возможность исполнения судебного поручения в особой форме, как правило, в соответствии с законодательством запрашивающего учреждения (п. "б" ст. 5 Гаагской конвенции 1965 г., ч. 2 ст. 9 Гаагской конвенции 1970 г., п. 1 ст. 8 Минской конвенции).

Однако подобная возможность исключается, если применение иностранного процессуального законодательства при исполнении поручения противоречит законодательству запрашиваемого государства (п. "б" ст. 5 Гаагской конвенции 1965 г.), а также невозможно в силу несовместимости с внутригосударственной практикой и процедурой или из-за практических трудностей (ч. 2 ст. 9 Гаагской конвенции 1970 г.).

Говоря о совместимости особой процедуры с законодательством запрашиваемого государства, следует вести речь о ее непротиворечии внутреннему публичному порядку в его узком понимании. Например, применяя специальную процедуру, запрошенную компетентным иностранным органом, российский арбитражный суд не может нарушить императивные нормы российского закона, определяющие свидетельские иммунитеты (п. 6 ст. 56 АПК, ст. 11 Гаагской конвенции 1970 г.). В то же время в рамках использования специальной процедуры арбитражный суд, специально запрошенный иностранным судом, может, например, потребовать принесение присяги, допускаемой в некоторых доказательственных системах как ординарное средство доказывания <1>, или использовать такую процедуру получения доказательственной информации, как аффидевит <2>, характерную для процесса некоторых стран общего права, или даже при условии должной подготовки организовать и провести перекрестный допрос или использовать видеоканал при получении доказательств для взаимодействия между запрашивающим и исполняющим судом <3>.

--------------------------------

<1> См., например, ст. 1357 и след. гражданских кодексов Франции, Бельгии и Люксембурга.

<2> См. дополнительно: Захарова Р.Ф. Особый вид письменных доказательств (аффидевиты) в странах англо-американского права по делам о наследовании советских граждан // Проблемы государства и права на современном этапе. Вып. 6. М., 1973. С. 221 - 229.

<3> Специально о возможности использования видеоканала (видеоконференции) при получении доказательств за границей см.: Conclusions and Recommendations of The Special Commission on the Practical Operation of the Hague Apostille, Service, Taking of Evidence and Access to Justice Conventions. Permanent Bureau. February 2009. N 55 - 57.

Очевидно, что использование в арбитражных судах специальных процедур, предусмотренных иностранным процессуальным законодательством, влечет встречное обязательство иностранных судов и иных компетентных органов иностранных государств применять по поручениям российских судей процедуры, характерные для российского права и процесса. Основным критерием при решении сомнительных вопросов при использовании специальных процедур должна стать взаимность, причем понимаемая ограничительно: как отсутствие в запрашивающем государстве явно выраженной практики по отказу в исполнении соответствующих поручений российских арбитражных судов.

11. В области получения за рубежом доказательств по торговым делам существует еще одна специфическая проблема, связанная с применением процедуры предварительного раскрытия доказательств (pretrial discovery of documents), предусмотренная Гаагской конвенцией 1970 г. Россия, в отличие от многих стран Западной Европы, не сделала оговорки к ст. 23 Конвенции, ведущей к неприменению данной процедуры при исполнении судебных поручений из США.

Таким образом, эта процедура также может применяться, при наличии специального ходатайства запрашивающей стороны и отсутствии неразрешимых противоречий с российским арбитражным процессуальным законодательством, а равно практических препятствий для ее использования, в практике исполнения поручений иностранных, преимущественно североамериканских, судов. Конечно, здесь встает вопрос о сочетании данной процедуры с принципом состязательности в том виде, как он понимается в российском арбитражном процессе (см. комментарий к ст. 9 АПК).

12. Обычно поручение должно быть исполнено незамедлительно (ч. 3 ст. 9 Гаагской конвенции 1970 г.). Вряд ли речь идет о приоритете перед местными судебными делами, но во всяком случае - об известной степени старательности арбитражных судов.

Как правило, поручение исполняется за счет запрашиваемого государства и не может давать повода для взыскания каких бы то ни было сборов или издержек (ст. 12 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 14 Гаагской конвенции 1970 г., ст. 18 Минской конвенции). Исключения касаются в основном случаев, когда при исполнении поручения компетентным органом запрашиваемого государства по ходатайству запрашивающего учреждения применяется особая процедура, а также в случаях выплаты вознаграждения экспертам и переводчикам.

Следует отметить, что в ряде государств (США, Канада, Швейцария и др.) функции по вручению судебных и внесудебных документов в рамках Гаагской конвенции 1965 г. были переданы уполномоченным частным компаниям при сохранении общего контроля и ответственности центральных органов. На практике это повлекло установление платы за вручение, обычно довольно незначительной, с существенным сокращением сроков исполнения поручений с нескольких месяцев до нескольких дней. Тем не менее РФ заявила о недопустимости такой практики и об отказе от применения данной Конвенции в отношениях с государствами-участниками, установившими подобные сборы за вручение документов (за исключением п. п. "a" и "b" ст. 12 Гаагской конвенции 1965 г.) <1>. В результате действие Гаагской конвенции 1965 г. в отношении целого ряда государств оказалось заблокированным, хотя основания для введения подобных ограничений представляются весьма сомнительными. В официальных разъяснениях, данных в заключении Специальной комиссии Гаагской конференции по данному вопросу (не поддержанных РФ), специально уточняется, что "каждое государство-участник самостоятельно определяет схему организации функций центрального органа. В частности... положения Конвенции не запрещают центральному органу передавать свои функции частной организации на договорной основе, при этом он сохраняет за собой статус центрального органа и в конечном счете несет ответственность за выполнение своих обязательств в соответствии с положениями Конвенции". При этом "в соответствии с положениями ч. 1 ст. 12 государство-участник не может взимать плату за услуги, оказываемые в рамках Конвенции. Тем не менее, согласно положениям ч. 2 ст. 12, заявитель оплачивает или возмещает расходы, вызванные участием судебного должностного лица или другого компетентного лица. Специальная комиссия призвала государства следить за тем, чтобы такие расходы отражали реальные суммы затрат и не выходили за пределы разумного" <2>.

--------------------------------

<1> Пункт VIII Заявления РФ по Конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам от 15.11.1965 (см. текст: http://www.hcch.net/upload/decl14_ru.pdf).

<2> Параграфы 52 и 53 Выводов и рекомендаций Специальной комиссии 2003 г. по практическому применению Гаагских конвенций об апостиле, получении доказательств и вручении документов (цит. по: Практическое руководство по применению Гаагской конвенции от 15.11.1965 о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам. М., 2007).

Представляется, что при условии авансирования соответствующих расходов по вручению судебных документов за рубежом участниками процесса соответствующее судебное поручение и прилагаемые к нему документы для вручения могут направляться арбитражным судом непосредственно в центральный орган запрашиваемого государства, в котором взимается плата за услуги "уполномоченных посредников".

13. Основания, по которым арбитражный суд может отказать в исполнении формально правильных поручений, перечислены в межгосударственных соглашениях (ст. 13 Гаагской конвенции 1965 г., ст. 12 Гаагской конвенции 1970 г., ст. 19 Минской конвенции). Положения ч. 2 ст. 256 АПК, также предусматривающие основания для отказа в исполнении поручения, подчинены соответствующим нормам международных соглашений РФ в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и по существу имеют отсылочный характер. Выделяются следующие причины для отказа в исполнении поручений.

Противоречие публичному порядку РФ. Для раскрытия содержания данного понятия нужно обращаться к соответствующему международному договору РФ, на основании которого осуществляется исполнение поручения. Например, обе Гаагские конвенции предусматривают, что в исполнении поручения может быть отказано, если запрашиваемое государство находит, что оно может нанести ущерб его суверенитету и (или) безопасности (ч. 1 ст. 13 Гаагской конвенции 1965 г., п. "б" ст. 12 Гаагской конвенции 1970 г.). Соответственно, такое основание, как "нарушение основополагающих принципов российского права", включенное российским законодателем в понятие публичного порядка в подп. 1 ч. 2 ст. 256 АПК, должно толковаться ограничительно и вести к отказу в исполнении поручения, только если данное нарушение касается суверенитета или безопасности Российского государства. Данное положение наиболее верно отражает содержание понятия публичного порядка, которое в области международных правовых отношений следует трактовать по возможности максимально узко.

Сами Гаагские конвенции предостерегают от всякого расширительного толкования, предусматривая, в частности, что в исполнении не может быть отказано только по мотиву исключительной компетенции судов запрашиваемого государства рассмотреть дело по существу или по мотиву отсутствия правового пути (права на иск) в данном случае, установленных в его внутреннем законодательстве (ч. 2 ст. 13 Гаагской конвенции 1965 г., ч. 2 ст. 12 Гаагской конвенции 1970 г.). Здесь на международном уровне установлены исключения из действия законов for executionis независимо от их императивной или диспозитивной природы. Обратный подход, безусловно, привел бы к смешению между мерами, направленными на установление обстоятельств дела, и результатами его рассмотрения, что недопустимо <1>. Поэтому отказ по данному основанию возможен только в случаях, когда запрошенные процессуальные действия сами по себе влекут ущерб безопасности или суверенитету запрашиваемого государства. Например, одного факта возможного использования собранной при помощи судебного поручения информации помимо конкретного судебного процесса в иностранном государстве недостаточно для отказа в его исполнении. И только публичное раскрытие таких сведений при исполнении судебного поручения может являться обоснованным мотивом для отказа.

--------------------------------

<1> В то же время это не препятствует запрошенному государству впоследствии отказать в признании и (или) приведении в исполнение решения, которое постановлено за рубежом в обход его исключительной компетенции по существу спора.

Более либерально к определению оснований для отказа в исполнении поручений по мотиву противоречия публичному порядку подходит Минская конвенция, которая, помимо ущерба суверенитету и безопасности, говорит о противоречии законодательству запрашиваемого государства (ст. 19). Данное положение следует толковать ограничительно, понимая под ним только нарушение основополагающих принципов права Российского государства, а не всякое нарушение его частных норм.

Некомпетентность арбитражного суда. Речь идет о соблюдении правил компетенции арбитражных судов РФ. Толкование вопросов компетенции судебных органов находится в суверенной власти самих судов. Причем не всегда в случае признания некомпетентности арбитражного суда отказ в исполнении поручения будет безусловным. Например, п. "a" ст. 12 Гаагской конвенции 1970 г. говорит о возможности отказа, только если исполнение поручения не входит в компетенцию судебной власти. Поэтому если судебное поручение направлялось иностранным судом для исполнения в арбитражный суд на основании данной Конвенции и последний признал себя некомпетентным в конкретной ситуации (спор не связан с осуществлением предпринимательской или иной экономической деятельности), поручение должно быть возвращено в центральный орган (Минюст России) с целью возможной передачи иному компетентному судебному органу РФ.

Неустановление подлинности поручения. Формулировка данного основания для отказа в исполнении поручения не вполне удачна. Получается, что на арбитражный суд возлагается обязанность опровергнуть презумпцию недостоверности поручения как документа и только в случае достижения этого результата поручение иностранного суда или иного компетентного органа иностранного государства допускается к исполнению. Между тем в основе большинства международных соглашений лежат прямо противоположные презумпции и только в случае их опровержения заинтересованными лицами суд должен отказывать в исполнении фальшивых поручений как противоречащих публичному порядку РФ.

14. Адаптация результатов исполнения поручения к национальной процедуре. Придание результатам, полученным при исполнении поручения, юридического значения предполагает их "включение", юридическую адаптацию к собственно процессу запрашивающего суда. Например, в отсутствие данного этапа информация, полученная за рубежом с использованием механизма судебного поручения, являясь доказательственной де-факто, не сможет приобрести в национальном суде соответствующего ей значения и силы де-юре.

Перед арбитражным судом, направившим поручение, могут быть поставлены два основных вопроса: 1) были ли запрошенные меры реализованы исполняющим судом или иным компетентным органом иностранного государства в точном соответствии с lex fori executionis законодательства запрашиваемого государства и 2) могут ли их результаты, без всякого дополнительного контроля, быть интегрированы в российский правопорядок.

Первый вопрос касается на практике возможности для запрашивающего суда контролировать законность процессуальных действий исполняющего суда с точки зрения lex fori executionis. Представляется, что арбитражный суд не должен по собственной инициативе проверять законность совершения запрошенных им действий в соответствии с законодательством запрашиваемого государства. Законность иностранной процедуры, в рамках которой исполнялось поручение, может оцениваться лишь в пределах понятия международного публичного порядка, а также исходя из соблюдения права на защиту. Неважно, насколько во всех деталях было соблюдено в иностранном государстве его процессуальное право, если само иностранное судопроизводство совместимо с нашими фундаментальными принципами осуществления правосудия. Единственно допустимый контроль за мерами, осуществляемым на основании судебного поручения, - это контроль за их соответствием признанным фундаментальным ценностям суда - арбитражного суда РФ.

Например, результаты медицинской экспертизы, проведенной принудительно, должны быть отброшены в российском суде как полученные способом, нарушающим принцип личной неприкосновенности.

Предметом контроля арбитражного суда может стать, в частности, соблюдение иностранным судом или иным компетентным органом при совершении запрошенных процессуальных действий принципа состязательности. Однако данная возможность является факультативной и зависит от того, просил ли арбитражный суд сообщить ему и заинтересованным лицам о времени и месте исполнения поручения, с тем чтобы они могли при этом присутствовать. В целях исключения впоследствии сомнений относительно соблюдения основополагающего принципа состязательности и обеспечения прав сторон на защиту арбитражным судам следует требовать предоставления такой информации при направлении за рубеж судебных поручений во всех случаях, когда международным договором РФ предусмотрена эта возможность (см., например, ст. ст. 7, 8 Гаагской конвенции 1970 г., п. 3 ст. 8 Минской конвенции).